Рубрика: Новости

В преддверии Дня учителя преподаватели факультета иностранных языков Мордовского госуниверситета собрались, чтобы вспомнить свою бывшую коллегу — пожалуй, самую знаменитую учительницу страны Лидию Михайловну Молокову, описанную в рассказе Валентина Распутина «Уроки французского».

Книга увидела свет в 1974 году. Позднее на киноэкраны вышел одноименный фильм Евгения Ташкова. Так получилась, что большая часть жизни Лидии Молоковой была связана с Саранском — переехав сюда из далекой Сибири в начале 60-х, она более 30 лет преподавала французский язык в МГУ имени Огарева. Минувшей зимой Лидии Михайловны не стало. О том, как сложилась дальнейшая судьба героини одного из самых трогательных и щемящих произведений современной русской литературы, корреспонденту «РГ» рассказали ее друзья и родные.

Мадам Молокова

— Я помню ее не такой, — глядя на фотографии Лидии Михайловны, сделанные незадолго до кончины, ее бывшая студентка, а впоследствии — коллега, учительница французского языка саранской гимназии №12 Наталья Шароватова смахивает слезу. — Она всегда была легкой, стройной, элегантной, стремительной, с неизменно прямой осанкой. Мы, студенты, называли ее «мадам»: не по имени-отчеству, а «мадам Молокова». Ей так шло это французское обращение! Кстати, актриса, игравшая в фильме «Уроки французского», внешне очень напоминала ее — такая же худощавая, темноволосая. Знаете, мне до сих пор жаль, что Татьяна Ташкова, исполнительница главной роли в том кино, так никогда и не встретилась с самой Лидией Михайловной. Наверное, она думала, что ее героиня по-прежнему живет в Сибири. А она в то время уже давно работала здесь — в каких-то пятистах километрах от Москвы…

Как могло случиться, что за исключением коллег-преподавателей и нескольких поколений студентов местного иняза, в Саранске, где Лидия Молокова прожила большую часть жизни — почти 40 лет — о ней не знает практически никто?

— Учитель может стать известным лишь благодаря своим ученикам, — вздыхает Наталья Шароватова. — А она упорно не желала, по ее словам, «отблесков чужой славы». И на все вопросы, связанные с книгой, неизменно отвечала: «Это — не я. Это все — не обо мне». О самом же Валентине Распутине всегда вспоминала с теплотой. Сколько раз ей приходилось объяснять, что она никогда не играла с ним в «чику» и «пристенок» на деньги! Это первое, о чем ее спрашивали, когда приглашали в библиотеку на встречу с поклонниками писателя или в школу на классный час. Она всегда говорила, что «Уроки французского» — литературное произведение, а главная героиня в нем — собирательный образ учителя. И рассказ этот вовсе не о ней, а совсем о другом — о вечном…

«Чика», макароны и яблоки

…Родившаяся в 1929 году в московском Орликовом переулке Лида Данилова вряд ли думала, что в дальнейшем ей предстоит объехать едва ли не полмира. Первый раз семье пришлось поменять адрес в 37-м, когда отец — сотрудник наркомата легкой промышленности, чтобы избежать участи сослуживцев, попавших в жернова репрессий, отправился работать в далекое Забайкалье. Школу Лида окончила уже там. А после завершения учебы на факультете французского языка Иркутского пединститута девушке пришлось ехать на работу в настоящий медвежий угол — таежный райцентр Усть-Уда. Здесь ей предстояло учить ребятишек французскому языку. И, конечно, тогда, вышагивая в туфлях на каблуках по пыльной деревенской дороге, молодая учительница с чемоданом в руке вовсе не догадывалась, что этот глухой сибирский поселок станет особой вехой в ее жизни.

Поначалу ей самой пришлось многому учиться — носить воду из колодца, топить печь, колоть дрова. Но труднее всего было перебороть собственные страх и  неуверенность. И было от чего: новенькую «француженку» — вчерашнюю студентку — назначили классным руководителем самого «хулиганского» в школе 8 «Б», в котором из 26 учеников 16 были «двоечниками». «Я поначалу боялась их, как черт ладана», — признавалась она спустя годы. К счастью, сами сорванцы — подростки в поношенных ватниках, с холщовыми сумками, глядя на свою всегда спокойную и строгую «классную даму», не догадывались об этом. А вскоре жители Усть-Уды перестали жаловаться директору школы на их выходки — чтобы ребята после уроков не болтались по улицам, Лидия Михайловна организовала для них драмкружок. Через год класс было не узнать: за это время ей удалось не только подтянуть успеваемость, но и подружиться со своими учениками — хотя тогда это считалось «непедагогичным».

Одним из немногих, кто не доставлял Лидии Михайловне хлопот, был Валя Распутин — тихий, скромный мальчик с задней парты. Хотя ему, оторванному от родного дома, в полуголодные послевоенные годы приходилось куда сложнее, чем одноклассникам. И молодая учительница, интересовавшаяся жизнью своих воспитанников, хорошо это знала.

— Мама всегда уверяла, что никакой особой роли в судьбе будущего писателя она не сыграла. Потом, спустя много лет, она даже с самим Распутиным спорила, утверждая, что не посылала ему макароны и яблоки. А он настаивал, что прекрасно помнит об этом… — вспоминает младшая дочь Лидии Михайловны, живущая ныне в Нижнем Новгороде Татьяна Пономарева. — Правда, незадолго до ее отъезда был один случай: ребята решили сделать ей подарок к празднику, но не знали, что выбрать. Тогда они просто собрали деньги. А мама… Знаете, когда ей дарили, к примеру, книгу, она тут же старалась подарить что-то взамен. А здесь — такое… Конечно, отказалась: «Ребята, я не возьму». Те обиделись: «Мы же от чистого сердца! Что же теперь — обратно раздавать?..» Тогда она сказала, что ей будет очень приятно, если они помогут однокласснику Вале Распутину — он лежал в больнице… «Да разве он возьмет? Вы же знаете — он у нас гордый, хоть и тихоня». Но мама все же нашла выход: по ее совету, дети сказали, что деньги — от родительского комитета:  «Будешь работать — вернешь». Уж не знаю, кто рассказал потом ему всю правду. Знаю лишь, что долг тот он школе отдал…

К тому времени в жизни молодой учительницы произошли важные перемены — там же, в Усть-Уде, она вышла замуж за горного инженера Николая Молокова, и вскоре уехала с ним в шахтерский городок Черемхово.

«Мне никогда не жилось тяжело»

Семейное счастье Лидии Молоковой было недолгим: в 1961-м в дом пришла беда — погиб муж… В 32 года она осталась вдовой с двумя маленькими дочками на руках. Ее родители давно были в разводе, мать перебралась из Сибири к родственникам — в Мордовию. Лидия Михайловна отправилась к ней.

— В Мордовском университете тогда открылась кафедра французского языка, маму взяли на работу. В Саранске нашим первым домом стала комната в преподавательском общежитии на Демократической. Размещались мы там с трудом: старшая сестра Ирина спала на диванчике, а я — вместе с мамой, — рассказывает Татьяна Пономарева. — Но я не помню, чтобы мама когда-нибудь унывала и жаловалась. Наоборот. Уже на склоне лет она как-то сказала мне: «Вот все говорят — «тяжелое время». А мне никогда не жилось тяжело!».

Опускать руки было не в ее правилах. И когда на факультет пришла разнарядка — искали преподавателей для работы в Камбодже — она сразу решила: «Еду!».

— Возможно, это прозвучит нескромно, но мама была очень хорошим педагогом, — продолжает собеседница. — В Институте кхмеро-советской дружбы уже через год ее назначили завкафедрой, хотя там работали преподаватели из лучших вузов бывшего СССР. Ее заслуги были отмечены даже правительством этой страны: она стала командором камбоджийского королевского ордена. Мы с сестрой в тот период жили в Подмосковье, в интернате министерства иностранных дел — там находились дети, родители которых работали за рубежом. На выходные ездили в Москву, весело было, интересно. Но мы, конечно, с нетерпением ждали маму на каникулы…

По завершении командировки в Камбоджу Лидию Молокову послали в Алжир. Там она преподавала в школе кадетов революции — заведении полувоенного типа, где учились дети, чьи родители погибли во время революционных событий. И лишь вернувшись оттуда, она получила, наконец, квартиру на Юго-Западе Саранска.

В маленькой «двушке» на проспекте 50 лет Октября, 38, жили три поколения семьи Молоковых: Лидия Михайловна забрала сюда свою старенькую маму и свекровь, оставшуюся в том самом сибирском поселке Усть-Уда.

— Она до последнего ухаживала за обеими, — рассказывает Наталья Шароватова. — Когда ее спрашивали, зачем взваливать на себя такую ношу, отвечала: «На меня мои дети смотрят…»

«Я знал, что вы отзоветесь»

Последней — и самой запомнившейся — зарубежной командировкой Лидии Михайловны была поездка в парижскую Сорбонну, где она вела практические занятия на кафедре славистики. По иронии судьбы, именно там ей довелось познакомиться с литературным творчеством своего бывшего ученика. О Распутине она услышала на лекции о современных советских писателях. Тут же всплыл из памяти мальчик из далекого сибирского поселка  — «неужели тот самый?..»

— В Париже Лидия Михайловна часто наведывалась в магазин русской книги «Глоб», что в латинском квартале — в СССР в те годы книги были жутким дефицитом, а там можно было купить буквально все, — говорит Наталья Шароватова. — Роскошные издания, привезенные из Франции, были главным богатством в ее доме. Она «влюбила» нас, студентов, во Франсуазу Саган, от нее мы узнали о Дали — да-да, в то время!

…Тот визит в «Глоб» запомнился Лидии Молоковой на всю жизнь. Во-первых, она познакомилась здесь с блестящим актером Владимиром Ивашовым, который приехал во Францию представлять знаменитый фильм «Баллада о солдате». А во время беседы с Ивашовым к ней подошла продавщица: «Вы интересовались книгами Распутина? К нам поступил его сборник!» Открыв пахнущий типографской краской томик, она пробежала глазами биографию автора, в оглавлении наткнулась на рассказ «Уроки французского», и быстро перелистав страницы, стала читать… «Что с вами?!» — спросил Ивашов, увидев, как лицо собеседницы внезапно покрылось красными пятнами, а в уголках глаз заблестели слезы. А когда та сбивчиво объяснила, в чем дело, почтительно поцеловал ей руку и тоже купил книгу.

Лидия Михайловна написала автору прямо из Парижа, на конверте стояло: «СССР, Иркутск, Валентину Распутину». А через некоторое время получила ответ: «Я знал, что вы отзоветесь»…

Поселок Усть-Уда в то время уже был затоплен водами Братского водохранилища. Но Распутин спас родную школу — писатель помог перенести ее в другое место. Свой поступок он объяснил так: «Мне нужно было вернуть людям добро, которое они сделали для меня».

— Валентин Григорьевич — удивительный человек, с мамой они переписывались много лет, — вспоминает Татьяна Пономарева. — Свои письма он подписывал «Ваш старательный и бестолковый ученик» или просто «Ваш Валя», и постоянно звал ее в гости. Однажды мама воспользовалась его приглашением. Вернувшись, долго рассказывала, с каким теплом встречали ее хозяин и его супруга — милые скромные люди, о настоящем сибирском угощении — пирогах с рыбой, и особом «немещанском» уюте в их доме. Продолжал он писать маме и потом, когда десять лет назад она перебралась из Саранска в Нижний Новгород — поближе ко мне, внучке Кате и правнуку Артему. Кстати, ей писал не только он: многие из тех, кого мама учила когда-то, помнили ее потом десятилетиями. В последние годы она много болела, но, как прежде, жила с улыбкой на лице. Помню день, когда у нее обнаружили раковую опухоль… Мы возвращались домой — и у меня ком в горле стоял, а она даже тогда нашла в себе силы пошутить: «Тяжело женщине с несколькими образованиями»… Когда мама уже не могла писать, Валентин Григорьевич звонил, чтобы справиться о ее здоровье. Простите, мне до сих пор больно говорить о ней в прошедшем времени…

В семье Лидии Молоковой бережно хранят ее архив. В толстой стопке писем от писателя последней лежит телеграмма: «С болью в сердце узнал о кончине Лидии Михайловны, моей дорогой учительницы и мудрой наставницы. Не стало её, и тяжесть до конца моих дней легла на сердце и душу. Поклонитесь ей в последние минуты и от меня тоже»…

Справка «РГ»

Лидия Михайловна Молокова скончалась 22 декабря 2011 года. Ее старшая дочь Ирина живет в Киеве, младшая — Татьяна — в Нижнем Новгороде. Внучка Екатерина, унаследовавшая от бабушки любовь к языкам, живет в Нью-Йорке и работает переводчиком в ООН.